"Экономическая газета": Как избавить бизнес от «обвинительного уклона»

«Вышка» на дорогах

Одна из главных проблем для бизнеса – отсутствие единообразной практики применения норм ст. 12.17 КоАП. Между тем эта практика весьма обширна: по данным Верховного Суда, только в I полугодии 2016 г. 38% дел об административных правонарушениях составили именно такие дела. По данным открытых источников, по материалам про­верок налоговых органов в прошлом году рассмотрено 3049 дел, а таможенных органов – 630.

Еще 4 года назад предприниматели бурно радовались отмене ст. 23.17 КоАП «Нарушение порядка составления (офор­мления) первичных учетных документов». Но сейчас «бизнес готов проголосовать за ее возвращение». Оказалось, что предусмотренные ею штрафы были мелочью, по сравнению с санкциями по ч. 4 ст. 12.17 КоАП, широко применяемой сегодня. Проблема этой части, по мнению юристов бизнес-союзов, кроется в ее содержании. Здесь совмещены сразу 6 различных составов: приобретение товаров, хранение, использование в производстве, транспортировка, отпуск для реализации и реализация товаров (выполнение работ, оказание услуг) в нарушение запрета органов КГК. При этом нарушением считается отсутствие требуемых в предусмотренных законодательством случаях сопроводительных документов или наличие не соответствующих действительности документов.

Предпринимателей пугает не столько штраф по ст. 12.17 КоАП, сколько конфискация товара (груза), которая в письме названа высшей мерой экономической ответственности. Такие оценки во многом обусловлены тем, что различные контролирующие органы по-разному трактуют нормы законодательства, а в правилах оформления сопроводительных документов на раз­ных видах транспорта немудрено запутаться.

Документы и действительность

Например, при авиаперевозках из-­за рубежа груз сопровождает пакет документов, выписанных грузоотправителем: инвойс, авианакладная, упаковочный лист, а после таможенной очистки добавляется таможенная декларация. Но когда получатель, уплатив таможенные пошлины, вывозит своим транс­портом груз со склада временного хранения (СВХ) на свой склад и ставит на учет, начинаются проблемы. Контролирующие органы считают, что тут требуется товарно-транспортная накладная ТТН-1. Если ее нет, товар могут изъять «до выяснения обстоятельств».

При этом не учитывается, что международная перевозка выполняется от места за­грузки до места выгрузки (в т.ч. с перегрузкой на СВХ). Поскольку перевозчик доставляет товары в пункт таможенного оформления (СВХ) для проведения таможенных операций, связанных с выпуском товара, то международная перевозка груза, как правило, включает в себя доставку по территории страны от места помещения под таможенную процедуру до склада получателя. Поэтому, по мнению авторов письма, движение импортного груза по территории Беларуси от места помещения под таможенную процедуру до склада получателя является завершением международной перевозки и не может считаться внутриреспубликанской. При авиаперевозке транспортным документом является авиатранспортная накладная (Air Waybill). В нее могут включаться условия, относящиеся к иным видам перевозок, если постановления Варшавской конвенции (участницей которой является и наша страна) применяются в отношении перевозки по воздуху. При этом авианакладная (резолюция 600b международной ассоциации ИАТА) содержит уведомление о том, что все товары могут перевозиться любым другим способом, в т.ч. автотранспортом, и любым другим перевозчиком, если грузоотправитель не дает на этот счет иных конкретных указаний. А потому позиция Минтранса о невозможности применения в Беларуси авианакладной при перемещении груза автотранспортом, по мнению бизнес-союзов, противоречит нормам международного права. Такая перевозка исходя из определения ст. 1 Закона «Об автомобильном транспорте и автомобильных перевозках» должна считаться совершаемой для собственных нужд, а такие перевозки данный Закон не регулирует. Следовательно, здесь вполне можно обойтись без накладной ТТН-1, тем более что выписать ее сам себе без оприходования груза на склад получатель не вправе, а СВХ этого тоже делать не должен.

Получается, что законодательство не регламентирует, каким документом должна быть оформлена перевозка груза с СВХ на склад получателя, если он везет свой груз на собственном транспорте. В то же время как в старом постановлении Минфина от 18.12.2008 № 192, так и в сменившем его постановлении от 30.06.2016 № 58 предусмотрено, что товары, поступающие из-за пределов страны, принимаются на учет на основании документов, выписанных грузоотправителем. При этом для определения даты принятия активов к бухучету могут использоваться не только ТТН-1, но и CMR-накладная, счет-фактура (инвойс), акт приема-передачи, приходный ордер и др., которые в соответствии с законодательством, соглашением сторон или обычаями делового оборота используются для подтверждения сделок (разъяснение Минфина от 12.03.2011 № 15-1-6/131). Аналогичное мнение высказывало и МНС в письмах от 6.06.2014.

В придачу в любом инвойсе, следующем с грузом, имеются все сведения, которые согласно п. 2 ст. 10 Закона «О бухгалтерском учете и отчетности» дол­жны содержаться в пер­вичных учетных документах. Кроме того, ст. 9 данного Закона дает организациям право самостоятельно формировать свою учетную политику и определять порядок учета конкретных хозяйственных операций, если по ним нет законодательно установленных правил. Но на практике все действия, кроме прямо предписанных в нормативных актах, могут подвести бизнес «под «дамоклов» меч угрозы конфискации», отмечается в письме.

Чаще всего любой случай не­правильного оформления пер­вичных документов трактуется как их несоответствие действительности. Например, это происходит, если в накладной ме­сто разгрузки указано «ул. Ле­нина» вместо «ул. Ленинская», записан старый адрес компании вместо актуального нового и т.п.

Когда-то понятия «не соот­ветствующий действительности сопроводительный документ» и «внутреннее перемещение товара» были определены в Методических рекомендациях по применению Процессуально-исполнительного кодекса Республики Беларусь об административных правонарушениях и Кодекса Республики Беларусь об административных правонарушениях, утв. постановлением ВХС от 21.02.2011 № 8. Но этот документ отменен в связи с принятием Постановления Президиума Верховного Суда от 9.12.2015 № 7. Отсутствие таких определений существенно усложнило судебную защиту по делам подобного рода, отмечается в письме.

Поэтому бизнес-союзы пред­лагают разделить ч. 4 ст. 12.17 КоАП на 6 частей и диверсифицировать ответственность по ним по степени тяжести нарушения (причем кое-где можно обойтись без конфискации). Кроме того, в новых статьях КоАП необходимо не только пре­дусмотреть ответственность в виде прямого умысла «в целях получения необоснованной налоговой выгоды или сокрытия иного правонарушения», но и диверсифицировать ответст­венность по степени общественной опас­ности.

Бизнес-союзы просят определить постановлением Пленума Верховного Суда единообразное применение действующего законодательства «с учетом общей тенденции к либерализации экономических от­ношений», а также подчеркнуть право выбора судьей применяемого наказания с учетом индивидуальной особенности ситуации, когда есть основания для смягчения. При этом в письме отмечается, что «зачастую судьи просто боятся применять один штраф без конфискации товара (груза)».

С этого места хотелось бы подробнее. Может, корень проблемы кроется не в нюансах оформления накладных и определения их соответствия действительности, а в правовом положении суда и судей, которых, как кажется бизнесменам, что-то способно испугать и повлиять на их решения? Но авторы письма дипломатично не стали углубляться в пучину институциональных изъ­янов отечественной судебной системы, хотя и намекнули на них.

Далее бизнес-союзы призывают публиковать в свободном доступе судебные акты на сайтах судов, как делается, например, в России. Это позволило бы обеспечить принцип проз­рачности правосудия, не нарушая права граж­дан на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту чести и деловой репутации граждан и компаний, исключило возможность манипулирования общественным мнением и повысило правовую грамотность населения и ин­весторов.

Субсидиарная угроза

Вторая, не менее актуальная проблема белорусского бизнеса – это практика привлечения к субсидиарной ответственности. Если в России были случаи привлечения к ней участников (учредителей) госпредприятий и даже органов местного самоуправления, то у нас такое может произойти только с частниками.

По мнению бизнес-союзов, правоприменительная практика фактически ликвидировала принцип ограниченной ответственности, который в рыночной экономике является одной из основ инвестиционных процессов. Очевидно, что, если не появятся реальные механизмы защиты прав как кредиторов, так и должников, предпринимательская активность в рес­публике развиваться не будет. Уже не редкость суммы взы­скания по искам к физическим лицам в 500 тыс. USD и больше. Неудивительно, что учредители не стремятся накапливать собственность, реализовывать долгосрочные инвестиционные проекты, зато активизировался вывод активов за рубеж, а найти желающих занять руководящие долж­ности все труднее.

Иностранные инвесторы хорошо знают о подобных рисках. Результат налицо: за прошлый год число организаций с ино­странным капиталом сократилось с 7099 до 6575.

Причины таких процессов бизнес-союзы видят в неоправданно большом сроке привлечения к ответственности (в течение 10 лет после совершения правонарушения) и обязанности управляющих в процедуре банкротства предъявлять иски, что приводит к формальному отношению к оценке и сбору доказательств. Ответственность грозит как директорам, так и участникам компании, включая миноритариев, которые объективно никак не могли влиять на крах предприятия. При этом суды удовлетворяют до 90% исков, а многие физические лица пра­ктически не в состоянии обжаловать судебное решение из-­за большого размера гос­пошлины.

Как «нормализовать» практику

Изменить сложившуюся ситуацию бизнес-союзы призывают путем «реформирования этого сегмента законодательства». В частности, предлагается просить Верховный Суд проанализировать практику применения законодательства с учетом мнения практиков анти­кризисного управления. Далее нужно признать ненормальнойпрактику, когда миноритарный участник предприятия отвечает в том же объеме, как и мажоритарный, хотя у первого минимальные воз­можности влиять на решения или давать обязательные указания либо иным образом определять действия руководителя.

Столь же ненормально, когда основанием для привлечения руководителя к субсидиарной ответственности служит отсутствие у должника отдельных документов. По мнению авторов письма, истцу требуется доказать, что непередача документов существенно затруднила проведение процедур банк­ротства, в т.ч. формирование и реализацию конкурсной массы. К тому же для осуществления своих полномочий конкурсный управляющий может получить документы в инспекции МНС и у иных органов.

Должно стать обязательной практикой указание в решениях суда конкретных фак­торов, которые привели к банк­ротству предприятия, а также привлечение квалифицированных экспертов. Это должно сократить возможность при­влечения к субсидиарной от­ветственности формально, без над­лежащей аргументации, а также позволит судьям не пытаться самостоятельно разобраться с экономическими и бух­галтерскими вопросами, а использовать мнение профессионалов.

Возможно, высказанные биз­нес-союзами предложения (ес­ли они будут приняты) пойдут на пользу улучшению отечественного инвестиционного климата. Если же их окажется недостаточно, то придется ис­кать более веские аргументы и пути более кардинальных из­менений.

В печатной версии «ЭГ» материал опубликован под названием «Соответствие ответственности: как избавить бизнес от «обвинительного уклона»

Автор публикации: Леонид ФРИДКИН

Подробнее на сайте Экономической газеты:
https://neg.by/novosti/otkrytj/kak-izbavit-biznes-ot-obvinitelnogo-uklona