Три квартала опасной праздности

Ярослав Романчук

Конец экономики устойчивого развития

Белорусский Госплан испускает дух. Экономика идет в разнос. Первые три квартала 2011 года стали завершающим этапом политики «забрать и перераспределить». Дисбалансы рушат привычные механизмы управления. Искажения цен лишили коммерческие организации возможности полноценного планирования. Рост ВВП за 9 месяцев на 7,9%, инвестиций в основной капитал на 14,9% и экспорта на 68,7% в условиях почти 75-процентной инфляции и 250-процентной девальвации показывает огромный социальный и институциональный вред от экстенсивного роста. В здоровой экономике такой высокий рост основных валовых показателей наверняка сопровождался бы увеличением производительности труда и доходов. В Беларуси же вместо роста зарплаты до заданных на 2011 год в пятилетнем плане $600 на 250% увеличилось число людей, живущих за чертой бедности, а средняя зарплата за январь – август под грузом разбухшего ВВП и экспорта опустилась до $200 в месяц.

Переправа изменилась, а кони остались

Правительство Беларуси явно растерялось. Оно привыкло работать по шаблону. Утверждаешь план роста, доводишь валовые показатели до госпредприятий, знакомишь с ними банки, которые должны весь этот рост профинансировать - и поехали. В январе –сентябре 2011 году АпСоНа (Администрация Президента, Совет Министров, Национальный банк) действовала по этой привычной госплановской матрице. Распорядители чужого проигнорировали знаки опасности, которые поступали со стороны платежного и торгового балансов. Министры не видели взаимосвязи между политическими событиями конца 2010 года и способностью привлечь $6,5млрд. иностранных инвестиций в неизменно государственную белорусскую экономику. В отношении России АпСоНа тоже действовала по принципу «никуда не денется, раскошелится и поделится».

Новый премьер-министр М. Мясникович заступил на хозяйство в прекрасном расположении духа. Управлять номенклатурой он умеет, как редко кто в стране. Лично знает руководителя каждого района и крупного предприятия, не говоря уже про аппараты министерств и ведомств. Такие социальные и административные связи, безусловно, помогают в условиях вялотекущего, однонаправленного движения экономики. Однако в Беларуси в 2011 году резко изменилась ситуация. Вместо спокойной переправы по привычному броду пришлось преодолевать бурную, опасную реку. Старые кони могли бы справиться со старой переправой, но к новым условиям они явно не подходили. Тем не менее, все они остались в своей упряжке.

Первый квартал 2011 года не предвещал опасной макроэкономической бури. Машина распределения ресурсов и производства работала в привычном режиме. Темпы роста ВВП зашкаливали за 10%, а инвестиции – за 25%. Нацбанк еще мог брать в долг и поддерживать стабильность курса. Правительство тоже думало, что без проблем обеспечит приток валюты, если не через евробонды, то через российские кредиты. Переоценка возможностей в финансировании экстенсивного производства и недооценка опасности дефицита платежного баланса и валюты резко усилили моральную угрозу для белорусской экономики. Под моральной угрозой понимается неадекватная оценка экономических рисков и угроз, которая ведет к пассивному созерцанию разрастания кризисных явлений. Получается, как с опухолью. Человек не обращает внимание не небольшую царапину на ноге. Она начинает болеть, нога опухает, но он продолжает жить в обычном режиме, не понимая, что игнорирование болезни может привести к ампутации ноги или вообще к летальному исходу.

Две неровные части экономики

В отличие от человека экономика не умирает. Правительство запускает в ней очень опасные механизмы перераспределения ресурсов. Для одних (меньшинство) наступает время большой жатвы/жратвы, для других (большинство) – болезненный период затягивания поясов и отказа от планов покупки автомобиля, построения квартиры в варне или обучения ребенка в вузе. Так случилось в Беларуси в январе – сентябре 2011 года.

Экономика страны разбилась на две неровные части. Первая часть – избранные госпредприятия, крупные экспортеры, близкий к номенклатуре частный бизнес и должники, имеющие обязательства перед кредиторами или поставщиками в Br-рублях. Они, в основном, обеспечивали рост валового продукта, активно тратили бюджетные деньги, пользовались дешевыми Br-рублевыми кредитами, вовсю удовлетворяли повышенный спрос внешних рынков на белорусские товары (после девальвации). Они же пользовались курсовой разницей для получения дополнительных дивидендов.

При отсутствии в стране действенного механизма банкротства и в условиях высокой инфляции оттягивание уплаты рублевых долгов/кредитов означал их обесценение. Этими механизмами дополнительного обогащения, в первую очередь, воспользовались госпредприятия и госструктуры, которые одной ногой стоят в госуправлении, а второй – в коммерции. В выигрыше остались получатели рублевых кредитов, особенно если у них были валютные доходы. Ставки по Br-рублям оставались гораздо ниже уровня инфляции, а «ножницы» в курсах позволяли проводить выгодный обмен $/Br и расчет с кредиторами.

Большинство людей и коммерческих организаций вынуждено было затягивать пояса или потреблять сбережения. Мириться с резким снижением уровня жизни не хотелось, но давление инфляции и девальвации было слишком сильным. Номинальная начисленная зарплата в январе – августе составила Br1654тыс., а в августе – Br1992тыс. Белстат утверждает, что реальная зарплата (с учетом инфляции) за восемь месяцев 2011г. по сравнению с аналогичным периодом 2010г. выросла на 10,1%, но люди-то по привычке все пересчитывают в доллары. В августе 2010 года зарплата составляла Br1287тыс. или $452, а в августе 2011 года рублевый эквивалент средней зарплаты превратился по рыночному курсу примерно в $230. Беларусам именно такой пересчет кажется реальным, а не белстатовские манипуляции индексами и формулами расчета.

Аналогичная ситуация складывается по пенсиям. В сентябре 2011г. средний размер пенсии составил Br767тыс. или $88, в то время как в сентябре 2010 года пенсия была Br530 тысяч или $186. Заметим, что рублевая пенсия по отношению к бюджету прожиточного минимума (БПМ) пенсионера что в сентябре 2010г., что в сентябре этого года практически не изменилась (1 пенсия = 2,1БПМ).

Есть чему огорчиться людям при оценке покупательной способности своих банковских вкладов. На 01.10.2010 люди хранили в банках рублевые депозиты на сумму Br10850млрд., что составляло $3,8млрд. На 0.10.2011 сумма рублевых депозитов населения составила Br12339млрд., но в долларовом выражении это всего $1,4млрд. Получается, что они стали на $2,4млрд. меньше. Люди еще до конца не осознали последствий очередного шока без терапии. Они стараются хоть как-то спасти хотя бы часть своих сбережений, покупая товары длительного пользования или организуя шоп туры в соседние страны. Нет сомнений, что нас ждет резкое падение внутреннего спроса после того, как правительство начнет реально бороться с инфляцией и ликвидировать завалы на валютном рынке.

В долгах, как в шелках

Валютные проблемы и инфляция отодвинули на второй план хроническую проблему складских запасов, а ведь она никуда не делать. По состоянию на 1.10.2010 складские запасы составляли Br5,34трлн. или 54,2% среднемесячного объема продукции. На 1.10.2011 они выросли до Br9,35трлн. (53,4%). Промышленность за три квартала увеличила объем производства на 10,6%, но существенная часть выпуска осела на складах, где товары едва ли становятся дороже. Поскольку основным источником финансирования промышленного производства стали кредиты банков, то рост складских запасов означает увеличение риска «омертвление» капитала и превращения его в безнадежные долги.

На 1.09.2011г. задолженность по кредитам и займам составила Br111,9трлн., что в 1,7 раза больше, чем на 1.09.2010г. В 2011 году темпы роста кредиторской и дебиторской задолженности побили все рекорды. Особенно впечатляет рост дебиторской задолженности. По сравнению с началом года она выросла в 1,6 раза. В условиях усложнения финансового положении предприятий и банков, высокой инфляции реальная покупательная способность этих денег для собственников будет гораздо меньше.

После проведенной девальвации обостряется проблема внешних долгов. На 1.09.11 внешняя дебиторская задолженность составила Br22,3трлн. По сравнению с началом года она выросла в 2,5 раза. Внешняя кредиторская задолженность составила Br25трлн. и выросла по сравнению с началом года в 2,3 раза. Сколько в этих суммах реальных долгов, а сколько схем по выводу капитала за рубеж мы точно не знаем, но раз деньги боятся своего правительства, значит, добра экономике не ждать. Внешние долги реального и финансового сектора Беларуси в 2011 году превысят $23млрд. После девальвации их облуживание становится самой большой головной болью как для их руководителей, так и для руководства страны.

Белорусские предприятия с трудом себе представляют, откуда брать оборотный капитал, чтобы удержаться хотя бы на уровне первой половины 2011 года. За январь – август 2011г. 47,9% всех коммерческих организаций работали с рентабельностью до 5%, еще 23,5% предприятий с 5 – до 10%. Для сравнения в январе – августе 2010г. с рентабельностью до 5% работало 37,1% и еще 23,1% были в рамках 5- 10% рентабельности. В условиях, когда резко подорожают кредиты, ЖКУ, транспортные расходы число убыточных предприятий может увеличиться, как минимум, в три раза. Рабочие также будут требовать повышения зарплаты, что еще больше усугубит финансовую устойчивость предприятий.

Призрак банкротства не ленно бродит по городам нашей страны, а быстро материализуется. Белорусские власти своими действиями в 2011 году, особенно в марте – сентябре, значительно помогли ему обосноваться в прихожих квартир и приемных предприятий. Настроение мерзкое еще и от того, что у АпСоНы нет реального антикризисного плана и политической воли провести в Беларуси полноценные рыночные реформы. Шокировать людей и бизнес политики и чиновники научились, а вот проводить интенсивную терапию до сих пор не умеют.

Динамика макроэкономических показателей Беларуси
Три квартала 2006 – 2011гг.

Источник: Белстат РБ 2006 – 2011гг.

Динамика качественных показателей экономики Беларуси Три квартала 2006 - 2011 гг. 

Источник: Белстат РБ 2006 – 2011гг.